Белорусская Федерация Скейтбординга Belarusian Skateboarding Federation

В середине восьмидесятых годов прошлого столетия, скейтбординг получил признание не только на улицах советских городов.

Роликовые доски, производимые в СССР промышленно, мелькали в художественных фильмах, проводились соревнования “союзного” масштаба, советских слаломистов знали за рубежом…

Однако, существовал еще один сегмент применения скейтбордов — советский цирк!!!

Уникальным материалом поделился Стас Мироненко — известный советский скейтер, с отличным “послужным списком”. Материал под названием “Что цирк в грядущем нам готовит. «Группа на скейт-бордингах» под руководством Анатoлия Калинина” был опубликован в журнале “Советская эстрада и цирк” в 1986 году.

Несмотря на несколько суховатый язык “профессионального” повествования, можно получить представление о том, что же вытворяли артисты цирка на “скейт-бордингах”.

Когда-то, давним-давно, прочность каната проверяли так: его натягивали между двух деревьев, и человек шел по нему, упираясь e землю длинным шестом. Со временем его тело становилось гибким, послушным и могло удержать равно­весие уже без помощи шеста.

Потом оказалось, что и пробе­жать по нему не так уж трудно, а можно еще прыгать и кувыр­каться, танцевать, a если немного ослабить натяжение, то и жон­глировaть. Так постепенно человек открывал самого себя — невозможное ранее становилось возможным. Трудовой процесс, игра, какое-либо явление жизни осмысливались по-новому, прев­ращаясь со временем в искусство цирка. Канатоходцы и жон­глеры, акробаты и эквилибристы… Их колыбель — сама жизнь. Освоение ее многообразных и оригинальных форм — история цирка.

Рождение нового в искусстве — всегда праздник. Так, в 1964 году состоялось первое представление на ледяной арене, все номера которого исполнялись на коньках. B 1967 году успеш­но прошла премьера балетно-циркового феерического пред­ставления «Волшебный источник». Там цирк c обычным манежем превратился в цирк на воде — c фонтанами, гейзерами, дож­дями и каскадами, c игрой цветофильтров и рамповых под­светок.

B сентябре прошедшего года воображение зрителей пора­зила «Циркогруппа на скейт-бордингах» — экспериментальный номер под руководством Анатoлия Калинина.

Что такое скейт-бординг, сейчас знают многие. Как только весной сходит снег и подсыхает асфальт, в скверах и на улицах, во дворах и парках появляются мальчишки и девчонки, которые сменили велосипеды и ролики на новый способ передвижения — небольшую доску на чeтырех колесиках. Тот, кто дольше всех может продержаться на ней, гордится своим умением, ведь это совсем не коньки или ролики, где упор приходится на две ноги и легче сохранить равновесие. Здесь только узкая дощечка, на которой сразу стоишь двумя ногами и, бапансируя всем телом, выписываешь змeевидные дорожки.

Такой аппарат даже для A. Калинина, проработавшего дол­гое время эквилибристом на катушках, представлял опреде­ленные трудности. Своевольная, выпрыгивающая из-под ног доска подчинилась не сразу. Не сразу она принесла радость и успех, o котором сейчас без сомнения говорят и артисты и специалисты цирка.

… B него долго не верили: пять лет c того момента, как A. Калинин принес сценарий на рассмотрение режиссерской коллегии Союзгосцирка, и еще четыре года, когда артисту со стажем, но c «сомнительной» идеей в голове все-таки разрешили репетировать во Всесоюзной дирекции по подготовке новых но­меров, программ и аттракционов. Правда, к этому времени у Анатолия, кроме маленького снимка в одном из западных журналов, в котором он впeрвые и увидел скейт-бординг, поя­вились более существенные аргументы в защиту своей идеи — за рубежом скейт-бординги превратились в массовый вид спорта и уже начали входить в моду в нашей стране. На девять лет раньше советский цирк мог предугадать, предвосхитить это явле­ние, освоить его первым. На девять лет наш цирк опоздал опере­дить спорт. Этот факт говорит лишь o том, что если бы творче­ский актив Союзгосцирка быстрее реагировал на все новое в жиз­ни, оперативнее и предприимчивее внедрял это новое y себя, никогда 6ы никому и в голову не пришло сравнивать цирк со спортом, a тем более устраивать «сeрьезные» дискуссии на эту тему.

Замкнутый круг разомкнулся. Калинин начал поиски нуж­ных номеру людей — молодых энтузиастов. Оставались немно­гие — только eдиномышленники. Их девять человек. Одни, как B. Привалова, B. и T. Кригеры , пришли из народного цирка. Другие — C. Брагинцев, Ю. и T. Форостовичи — из цирковых училищ и студий. B. Сар6аев и E. Привалов уже работали в цирке, тогда как для C. Бондаренко, мастера спорта, цирковая жизнь была в новинку. Разный стаж н жизненный опыт, характеры и степень мастерства. Но их объединяло главное — молодость и дерзкое стремление постоянно самоутверждаться в нетерпе­ливом поиске н покорении доселе неизвестной высоты. Девять лет A. Калинин н его группа шли к ней. Иногда один шаг был длина ю в год. Анатолий долго искал материалы для досок, много раз делал и переделывал крепления, пока случайно не узнал, что в одном из прибалтийских городков небольшой завод начал выпускать скейт-бординги. Это была настоящая удача. Теперь можно было начинать репетиции. Однако номер не выст­раивался: режиссеры приходили и уходили. Но опять-таки повез­ло — c ребятами стал работать Александр Николаевич Кисс.

И вот выпуск. Участие в XII Московском фестивале молоде­жи и студентов. Успех.

Один, два, три, четыре — девять юношей и девушек стремительно выкатили из форганга и, набирая скорость, закружились по манежу. Глазу трудно уследить за движением каждо­го, и толика диву даешься, как это они умудряются не столкнуть­ся, a наоборот, съезжаясь и разъезжаясь, парами и в одиночку, меняя Траектории серпантинных дорожек, сплетают пестрый озорной хоровод. Ровно гудит под колесиками твердое покры­тие. Звучит динамичная музыка, которую специально для номе­ра написал композитор П. Овсяников. Необычны для цирка костюмы художницы H. Каковиной — легкие спoртивные куртки, широкие в плечах с туго схваченные в талии, с яркими, со вкусом подобранными контрастными полосами и свободного покроя, в тон, брюки. Современные аппарат, музыка, костюмы образуют стилевое единство выразительных средств. Поэтому, c первых же минут захватывая внимание зрителей, до последнего момента выступление артистов впечатляет новизной, свежecтью.

Но что это? Не успели артисты скрыться в форганге, как на манеж вы катился маленький человек. Его псевдоспортивный костюм не оставляет сомнений: перед нами клоун. Строптивая доска, словно необъезженная лошадка, вихляет, брыкается, пы­таясь сбросить неумеху. И тому никак не удается усмирить ее. Описав на «взбунтовавшейся» доске немыслимые фигуры, наш неудачник грохается на манеж, a доска, «почуяв» свободу, убе­гает. Развеселившийся зритель даже не замечает, как в форганге и напротив него — в главном проходе — появились самые настоящие горки. По ним скатывается навстречу друг другу одна пара артистов, затем другая, Третья. параболические прокатки сменяются акробатическими прыжками, когда двое артистов, скатываясь, прыгают через обручи или когда один, достигнув середины манежа, приседает, a другой прыгает через него. Сольный же прыжок делается так. Артист, срываясь c вершины одном горки, набирает скорость. B центре манежа, отрываясь от доски, он подбрасывает свое тело, делает заднее сальто, распрямляется и, приходя точно на доску, взлетает на другую горку. Далее следует каскад трюков, исполняемых в быстром движении на шатком скейт-бординге. Колонны из двух и трех человек, стойки верхних на одной и двух руках, поддержки партнерш под спину, в положении «седом»… Их так много, что трудно даже запомнить. И, наконец, копфштейн — стойка на голове — на скейт-бoрдингe Виктора Сарбаева.

Клоун же, не мудрствуя лукаво, нашел другой, вполне без­опасный способ катания… в детской ванне. Поистине все клоу­ны – дети.

A номер шагает все выше по пьедесталу сложности. Сме­лость молодых не знает границ. «Куражатся»,— как сказали бы раньше в народе. На манеже, на равном расстоянии от горок установлен трамплин. Стремительный pывок вниз по горке, секунда — и подбрасываемый трамплином, артист делает пируэт. Другой же тем временем готовится. Через мгновение он взлетит в арабском сальто. B следующей комбинации участвуют два человека. Один артист — это самый отважный, по общему мнению, E. Привалов — проскакивает под другим, исполняющим сальто.

B этот момент столь ощутимого риска зритель ахает. Однако чем сильнее напряжение, тем дружнее смех. Это клоун решился на «смертельный» трюк: разгон и прорвав натянутую на обруч бумагу, он вдруг запутывается в сетке сачка (трансформация трюкового обруча), который, спасая клоуна от падения, ловит его, как бабочку.

Неожиданность — спутница смеха н закон построения клоун­ских реприз. A именно к этому и стремится Анатолий Калинин. Смешно, необычно обыгрывая скейт-бординг, Калинин пароди­рует серьезные трюки так же, как коверный — цирковые жанры программы. На этом пути клоуна-эксцентрика Калинину, конечно же, предстоят еще многие трудности. Так, пока еще не все его выходы имеют репризную драматургию: показ какого-либо не­соответствия и раскрытие его в «стреляющем» финале; не ясна клоунская маска, которая сейчас проявляется пока только внешне, ничем не обнаруживая внутренней наполненности, неодно­значности. Отсюда, видимо, некоторая неоправданность и неу­бедительность действий клоуна. Однако сам факт существова­ния в Номере эксцентрика — свидетельство определенной зре­лости. Благодаря предварительной комической переакцентиров­ке лирический этюд выглядит особенно изящно, подчеркнуто грациозно.

A вот танго клоуна c куклой-партнершей вопреки всем ожида­ям не вызывает смена. Можeт быть, всамделишная кукла слишком похожа на человека? Как ни странно, но именно это свойство делает ее безжизненной. И еще. B облике «партнерши» клоуна также должна быть эксцентричность.

Лирический этюд и танго c куклой — своеобразный антракт, ом снимает напряжение, подготавливает зрителя к восприятию рекордного тpюка. Между двумя горками — перекат: та же гор­ка, но c двумя спусками. Юрий Форостович — один из лучших исполнителей в номере — на спуске набирает скорость, взлетает на вершину переката (высота около двух метров), крутит араб­ское сальто, съезжает с другой стороны переката и вновь подни­мается уже на противоположную горку. Рисунок этого трюка на­поминает след самолета, проделывающего мертвую петлю.

Номер, следуя логике кольцевого построения, завершается так же, как и начался — фигурными проходками. Причем интерес­но то, что маневрировать по манежу позволяют очень подвиж­ные слаломные скейт-бординги, в то время как прыжковую работу исполняют только на твердых, хорошо амортизирующих досках. Хотя номер и длится около двадцати минут, он лишен затянутости и пустот. Единственное, что можно, пожалуй, сокра­тить — это начальную и финальную прокатки. К тому же, было бы очень хорошо и для номера и для зрителя — увеличить число горок. И смотреться это будет эффектнее и исполнение трюков станет проходить интересней. Конечно, это увеличит сложность работы. Даже непосвященному ясно, что уже сейчас нагрузка на каждого артиста очень велика. Поэтому для усо­вершенствования номера, a тем более для перерастания его в полноценный аттракцион на одно отделение программы — что было 6ы просто замечательно — нужно увеличить число исполни­телей.

Номер будет развиваться. B каком направлении, за счет чего?.. Попробуем сначала определить это новое нечто и его место в истории цирка.

Традиционно основные цирковые жанры получали свое наз­вание по характерному трюковому признаку: акробатика, жонгли­рование, зквилибр… Жонглирование требовало прежде всего ловкости, эквилибр — превосходного чувства баланса. Развитие основных жанров шло за счет возникновения многочисленных поджанров — эквилибр на катушке, на шаре, на проволоке, пере­ходных и вольностоящих лестницах. Один поджанр эквилибра отличается от другого аппаратом и, стало быть, особенностями баланса. Главные из них — статичный и динамичный. Примеры: работа на катушке и движение на переходной лестнице. Новый аппарат — скейтбординг — совместил а себе эти два вида баланса. Неподвижно стоящий на доске человек именно путем балансирования сообщает доске движение. Таким образом, воз­никшее новое по своим характеристикам вмещается в рамки одного из поджанров эквилибра — эквилибр на скейт-бординге. Это главное и неизменное. Все остальное может меняться. И в первую очередь трюки других жанров, которые будут осваи­вать на этом аппарате. A. Калинин соединил в своем номере эквилибр и акробатику. Соединил удачно. Наверное, потому, что выполнены сразу все условия, необходимые для синтеза: одновременность исполнения, пластическая совместимость, возмож­ность дополнения и развития сочетающихся жанров. Поступа­тельное движение скейт-бординга совпадает с вращательным во время исполнения акробатических прыжкoв. Эквилибр же делает пластику акробатических пpыжков несколько иной. И это главное — возможность не просто сохранить присущие качества тpюка, a развить их, сообщить новую выразительность. Поэтому, думается, следующим шагом в истории нового поджанра зкви­ли6ра станет трансформация самого скейт-бординга. A отсюда — простор для совершенствования осваиваемых трюков. Каких именно, покажет время. На сегодняшний день — это акробатика.

Но уже есть попытки «приручить» жонглирование. А Может, появится дрессура. Кто знает… B этой связи хочется сказать вот о чем. Новое веяние распространяется в цирке сверхбыстро. Каждый в желании не отстать примеривает это новое на себя.

И очень часто при этом новое пропадает, a проступает все тоже старое. Так и здесь. Если под эту новую форму исполнения будут механически подгоняться классические трюки, например жонглирования, в их традиционном виде, то она потеряет смысл. Тенденция к ее развитию исчезнет так же, как и возможность

преобразования самого жонглирования. Нельзя соединять все что угодно, потому что, во-первых, существует опасность нару­шить художественное целое циркового произведения, a во-вторых, это «создание» вряд ли можно будет назвать про­грессом.

Поэтому в заключение хотелось бы пожелать артистам и режиссерам повнимательнее всматриваться в жизнь, не про­пускать ничего нового, а если оно, это новое, принесено в цирк, то обращаться с ним надо вдумчиво и осторожно и тогда, можно не сомневаться, цирк 2000-го года состоится.