Хроники Нарнии журнала СпортTime

В реалиях 21 века, интересные материалы в печатных изданиях являются настоящим раритетом. Особенно, касающиеся скейтбординга.
Данный материал вышел в журнале CпортTime еще в 2020 году, но, только сейчас, журнал удалось получить в архив и поделиться публикацией.

ХРОНИКИ НАРНИИ

Впервые я беру интервью вот так: наматывая круги по району. Полтора часа ходьбы, свежий воздух и аромат начала лета. Думаю, слушать эту историю по-другому и нельзя: как рассказывать о духе свободы в четырех стенах? Вдыхаю прохладный вечерний воздух и слушаю Глеба Бенциовского.

Его можно смело назвать главным человеком в белорусском скейтбординге. Он руководит федерацией и как никто другой двигает этот вид спорта в нашей стране вперед, несмотря на непонимание, технические и финансовые трудности. А двигать и развивать этот спорт надо: он уже включен в программу Олимпийских игр, и первый комплект медалей разыграют именно в Токио. Мой герой «катает» уже больше 30 лет и за эти годы смог настолько гармонично вплести доску в свою жизнь, что разделить их и понять, где Глеб, а где скейт, уже невозможно. Попробуем отмотать историю назад?

Моя история началась в 1987 году, когда я увидел скейтбординг в фильме «Курьер». А, в 1988 году, бабушка купила мне скейт. Я был немного недоволен, потому что, как и любой мальчишка, хотел велосипед, но довольствовался тем, что получил. Первый опыт знакомства со скейтбордом, естественно, стал опытом знакомства с асфальтом: практически в первые минуты я и упал. Но зацепило сразу, и уже в период 88-89 годов, еще во время учебы в школе, я для себя четко сформулировал, что буду заниматься именно этим, хотя на тот момент в БССР не было ни индустрии, ни клубов или секций, ни официальных тренировок. Был дичайший энтузиазм — оттуда все и началось!

В период перестройки скейтборд отлично вписался в концепцию юношеского бунтарства, однако годы идут: перестройка осталась в далеком прошлом, да и Глебу уже давно не 13. Но он все так же катает, правда, падает куда меньше.

Скейтбординг в Советском Союзе напоминает мне Остапа Бендера в «Золотом теленке»: «Я приехал, и отмахнуться от этого факта невозможно». Даже если вы не принимаете скейтбординг, то по крайней мере отдайте должное тому, что он существует. На человека со скейтом всю жизнь смотрят иначе, а если это еще и не тинейджер, а взрослый, возникают определенные вопросы. И здесь уже важен характер: если ты привык бороться и достигать поставленных целей, то и на улице со скейтом ты выглядишь примерно так же. В свое время скейт стал некоей идеологической диверсией, и выдержать натиск были готовы далеко не все. Плюс ко всему в советское время было очень трудно найти доску и нормальную экипировку, существовал социальный статус бунтаря, ну и о травматизме не стоит забывать. Решаешь вопросы и выходишь победителем — ты скейтер.

Что касается возраста, в свое время американский скейтер Джей Адамс сказал очень хорошую фразу: «Ты уходишь из скейтбординга не из-за того, что стареешь, а ты стареешь из-за того, что уходишь из скейтбординга».

После всех этих рассказов о бунтарях во мне просыпается типичная отличница, которая всегда хотела вытворить что-то эдакое, но смелости не хватало. Поэтому сам собой вырывается вопрос: в скейтбординг идут только смельчаки? В человеке изначально должен быть какой-то особый, бунтарский дух?

Скейтбординг меняет человека и его психологию. Как только ты понимаешь, что это такое, само внутреннее ощущение меняется. Здесь могу привести цитату еще одного великого человека, Лэнса Маунтина, легендарного члена команды Bones Brigade, который сказал: «Возможность кататься на скейтборде еще не делает тебя скейтером. Невозможность не кататься на скейтборде — вот что делает тебя скейтером».

Скейтбординг настолько многогранен, что практически любой человек может найти в нем себя в той или иной интерпретации: как профессиональный спортсмен, артист, фильммейкер, фотограф, редактор журнала и так далее. Основа основ скейтбординга — в первую очередь ты катаешь для себя, не для галочки, не для чего-то еще. От этого процесса нужно действительно кайфовать. Для многих сломанные руки, потертые колени, сотрясение мозга — сомнительное удовольствие. Но когда человек действительно находит в этом отдушину, он получает свою дозу счастья. Я даже не буду говорить об экстриме и адреналине!..

Только я тут чувствую диссонанс? Максимально свободный спорт включен в программу Олимпийских игр, а это так или иначе связано с той самой галочкой и работой «через не хочу».

Скейтбординг — это в первую очередь яркое эмоциональное зрелище, которое близко практически каждому человеку на планете, именно поэтому он в программе Игр. В то же время у миллионов скейтеров по всему миру довольно долго была психологическая дилемма по поводу его включения в Олимпиаду. Многие были против, аргументируя это тем, что скейтбординг не спорт, а образ жизни, культура. И в то же время это осознанный выбор каждого. Если человек видит себя профессиональным атлетом, готов к регулярным тренировкам, спортивной дисциплине, как можно ограничивать его свободу выбора?

Пытаюсь вспомнить какого-нибудь мало-мальски известного белорусского профессионального скейтера и не могу: а есть ли они у нас вообще? И каковы шансы увидеть представителя страны на Олимпиаде?

Белорусов на играх мы сможем увидеть через 2-3 олимпийских цикла и только при условии создания материально-технической базы для подготовки конкурентоспособных спортсменов. Говоря о базе, я имею в виду создание секций начального уровня, чтобы искать талантливых ребятишек по всей стране, как это и происходит в других видах спорта. Следующий этап — формирование резерва, из которого будет составляться команда. Это очень тяжелый труд, в котором должны быть заинтересованы все стороны, в том числе и государство в лице Министерства спорта. Конечно, мы и сейчас общаемся, но пока это все на уровне «привезете медали, тогда и поговорим серьезно». А как можно привозить медали, если нет возможностей и базы для подготовки спортсменов, которые эти самые медали могут завоевать?

У нас нет крытого комплекса, и это достаточно серьезная проблема. Теплое лето у нас короткое, большая часть года — осенне-весенний период: холодно, сыро, снег, нет возможности заниматься на открытом воздухе. Естественно, все то, что ребята наработали за лето, теряется за зиму просто потому, что негде тренироваться. Как только становится тепло, им приходится вспоминать забытое и снова учиться тому же самому. На изучение нового остаются каких-то 2 месяца, а потом снова 7 месяцев простоя.

Крытые комплексы позволят организовать круглогодичный учебно-тренировочный процесс.

А молодые таланты у нас однозначно есть! Например, 14 летний Влад Скачко: в прошлом году в возрасте 13 лет стал первым белорусским скейтером, заявленным на чемпионат Европы. На ЧЕ Влад был самым юным, но не стушевался: вторую попытку откатал на отлично и получил первые квалификационные олимпийские очки. Молодец парень, у него есть стержень и поддержка родителей, что очень важно. Если все факторы, о которых я говорил, сойдутся, то Влад и другие способные ребята, которым сейчас по 13-14 лет, смогут через 2 цикла показывать достойные результаты.

Мы гуляем уже около часа, на протяжении которого я вижу и чувствую: в этой истории все держится на искренней любви и энтузиазме. Но насколько его еще хватит? И как удается не опускать руки?

Я все-таки верю в то, что рано или поздно произойдет толчок, который даст возможность максимально быстро и эффективно реализовать необходимые проекты: у нас практически все готово, осталось только завязать это в один узел. Если я сейчас опущу руки, нарушится преемственность поколений и через 2-3 года люди будут заново изобретать велосипед. В регионах, к сожалению, так и происходит: ребята катаются и развиваются до 20 лет, а потом не видят никаких перспектив и уходят из скейтбординга. Через 3-4 года появляется новая молодежь, которая делает то же самое: некому их обучить, поддержать, помочь в развитии, что-то подсказать. Все впустую как раз потому, что нет преемственности поколений, нет четкой системы и инфраструктуры.

И пока со спортивной преемственностью есть вопросы, Глеб оберегает и сохраняет ту особую советскую скейт-культуру. В 2005 году он начал собирать уникальную коллекцию и, в 2018 году он открыл в Минске «Скейт-музей СССР», единственный во всем мире.

Если мы потеряем корни нашей культуры, не сможем расти дальше. Именно поэтому я и создал музей. Я видел, как меняется скейтбординг практически каждое десятилетие, особенно это заметно в новом тысячелетии. Сейчас все очень доступно: пришел в магазин, купил доску, покатался, сломал, купил новую.

У нас были другие отношения с доской: как ты к ней относишься, так и она к тебе.

Основной идеей было собрать «наши» доски, чтобы современные тинейджеры посмотрели и удивились тому, на чем мы катались. Первый культурный шок был именно таким: «На этом можно было кататься?»

Об идее создания музея узнали мои друзья-скейтеры по всему бывшему Союзу, начали выходить на контакт и делиться артефактами. Сейчас у нас более 700 экспонатов: причем не все они «выходцы из СССР». Без истории развития мирового скейтбординга не было бы истории советской, поэтому у нас есть и американские, и европейские скейты.

Если ты не знаешь истории, того, что любишь и чем занимаешься, ты не можешь любить это искренне. В этом вся суть. Для меня музей — это Нарния. Ты открываешь дверь в шкаф и погружаешься в абсолютно другой мир. Это не мир прошлого, потому что скейтбординг невозможно воспринимать в прошедшем времени, он существует вне времени и пространства.

Мне приятно, когда люди приходят и получают удовольствие от познания нового. Особенно интересно смотреть на тех, кто никогда не был связан со скейтбордингом: у них начинают гореть глаза, появляется неподдельное удивление. Еще приходят мои ровесники со своими детьми и говорят: «О, я на таком катался!» У человека сразу — бум! — буря эмоций и воспоминаний!

Экспонаты в музее — свидетели истории, у которых может не быть аналогов. Самое важное, что каждый скейтборд уникален, потому что каждая доска — это история человека и скейтборда. И она уникальна, двух одинаковых историй не бывает. Экспонаты «разговаривают», они рассказывают свою историю.

По приглашению Глеба мы в этот мир решили заглянуть. Дорога туда совсем не напоминает путь в классический музей, когда отчетливый стук каблуков разлетается эхом по просторному светлому холлу. Наоборот, мы как будто идем по старому подъезду, в недрах которого скрывается что-то загадочно-манящее. Моя внутренняя отличница ликует: наконец-то немного опасности!

Глеб открывает дверь, и я наконец попадаю в Нарнию. Как Люси в книге Клайва Льюиса, зачарованно смотрю по сторонам и пусть и не подаю виду, но пытаюсь «услышать» истории этих скейтов. Вот оно, настоящее волшебство: здесь некогда любимая доска превращается в настоящее искусство. И если это не магия, то что?

Текст: Ирина Петыш
Фото: Мария Коджа

Опубликовать/добавить в закладки