Tony Hawk. Пережить "девяностые"

За свою историю скейтбординг не раз переживал взлеты и падения. Одним из периодов, когда его практически похоронили, стало начало 90-х. В этом интервью, опубликованном в онлайн-журнале “Jenkem”, легендарный скейтер, с чьим именем у многих до сих пор ассоциируется скейтбординг, Тони Хоук рассказывает о том, как ему удалось пережить это тяжелое время.

Было время в начале 90-х, когда тебя перестали ценить как про. Хотя еще в каком-то 1987 ты получал баснословные деньги – 20 000 $ ежемесячно. Когда ты понял, что все идет по наклонной?

К 1991 году я понял, что интерес к скейтбордингу постепенно угасает, а к верту – и тем более. Начиная с 1991 мои чеки стали сокращаться вдвое каждый месяц. Airwalk и Tracker Trucks платили мне зарплату, а Powell Peralta – роялти. То есть от последних я получал процент с продаж – где-то 1.50 $ с каждой проданной деки. Где-то в 87 или 88-м я получал 20 000 $ ежемесячно.

К 1991-му эта сумма сократилась до 4 000 $, а позже и до 2 000 $ в месяц. Это еще не было смертельно, но уже тогда я понимал, что нужно что-то предпринимать. Именно тогда я и открыл Birdhouse. Я знал, что это рискованно и не принесет больших денег, но мне хотелось заниматься чем-то, что мне действительно нравится.

Ты стал про в 1982-м году в возрасте 14 лет, но к тому времени большинство скейтеров, которые были твоими кумирами, уже перестали кататься. Считаешь ли ты это просто частью цикла, свойственного тому времени?

У того поколения было принято, что как только ты достигаешь зрелости и у тебя появляется ответственность, ты не можешь профессионально кататься, ведь нужно зарабатывать на жизнь. Наше же поколение зарабатывало на скейтбординге очень неплохие деньги. Но к 1990 рынок стал перенасыщен, что и обусловило усложнение ситуации.

Кроме того, многие начали считать, что верт мертв. Уличные скейтеры смеялись над теми, кто катался в верте. Они смеялись над наколенниками и шлемами. Мы стали объектом насмешек. Но меня это не остановило. Тем не менее, находить подходящие споты становилось все сложнее.
Та рампа, что была у меня на заднем дворе, развалилась в 1992 или 1993-м. Она просто прогнила, а на ремонт не было денег.

Да, негативное отношение к верту было не только у скейтеров, но и у индустрии в целом. В журналах красовался слоган «Верт мертв», а кнопка перемотки видеокассет (the fast forward button) была переименована в «the vert button».

Да, и мы это обыграли. В видео Birdhouse была вставка, которая гласила: «Следующая партия содержит катание в верте и может взбесить большинство скейтеров». Нам было плевать. Мы смеялись над той элитой, которая признавала только уличный скейтбординг. Но и это не значило, что нам удалось вернуть популярность верту.
Итак, нормальных рамп не было, достойного дохода тоже, а в 1992-м появился Райли. Как ты содержал семью?

Пришлось продать дом и переехать в небольшую квартирку. У меня было несколько довольно странных работ, например, я монтировал видео Foundation, а также сделал видео для NEC Turbo Graphics. К счастью, у меня было все необходимое для этого оборудование.

Также приходилось занимать деньги у родителей, ведь мы жили от чека до чека. Нашего общего с женой дохода едва хватало на жизнь.

Ты создал Birdhouse в 1992-м. Сколько пришлось вложить денег, чтобы открыть бренд?

40 000 $. К этому добавились 40 000 $ моего партнера Пера Велиндера, с которым мы открыли Blitz Dist.

Был ли у тебя опыт подобной работы?

Нет, но это было довольно интересно. Нас было всего трое. Мы сами звонили в скейтшопы и предлагали им нашу продукцию, занимались рекламой, дизайном форм дек, а также заставляли команду снимать видео. И делать это приходилось постоянно.

И вы собрали одну из самых крутых команд 90-х. У вас были Джереми Клейн, Хет Кирчарт, Стив Берра, Эндрю Рейнолдс, Вилли Сантос, Ваки Лейзек и Рик МакКренк. Что до Клейна – он был лучшим скейтером команды World Industries, а это был самый популярный бренд того времени. Как вы заполучили его?

Ну, я предлагал всем сильным райдерам, с которыми у меня были хорошие отношения, присоединиться к нам. Вилли (Сантос – прим. ред.) был самым техничным скейтером того времени, а Джереми – самым креативным, более того, он был пионером уличного скейтбординга. Я думал, что он откажется, ведь у него был отличный контракт с World Industries, он жил неплохо даже в то время, но он был одним из первых, кто принял мое предложение и присоединился к команде.

Расскажи, что ты думал о своей карьере профессионального скейтера в то время? В 1992-м вы выпустили твою промодель, на которой был изображен огромный тонущий корабль, которую на тот момент ты считал последней.

Я думал, что стану руководить компанией, заниматься рекламой, а также стану наставникам таким скейтерам, как Вилли.

Но где-то в 1994-м Джереми сказал мне, что кататься у меня получается куда лучше, чем руководить компанией. Причем выразил он это в достаточно грубой форме, но меня это тронуло, и я понял, что он прав. Совершенно прав. На самом деле, он сказал, что я отлично катаюсь, а рекламу делаю дерьмовую.

Как долго ты не был профессиональным скейтером?

Я не до конца понимаю, что это значит, но около двух лет у меня не было именной деки, и я не участвовал в соревнованиях. Но катался я также часто, как и до этого.

Получал ли ты деньги за демо?

Едва ли. В 1994 я откатал три демо с роллерами и BMX-райдерами на парковке «Шести флагов» за 100$ в день.

В 1994-м роллерблейдинг был популярнее скейтбординга, верно?

Еп.

Да, доход не такой уж и большой, даже если все сложить.

Однажды, это было все в том же 1994-м, Пер позвонил мне и предложил закрыть Birdhouse. Но я ответил, что не для того открывал компанию. Я верил в бренд и продолжаю верить, несмотря на все убытки. Мы едва зарабатывали. Думаю, мы делали… 30 000$ в год. В 1995 году вышла моя
именная модель Airwalk, тогда я снова смог оплачивать свои счета. Они выпустили мои именные именные кеды и Джейсона Ли. Думаю, нас выбрали потому, что мы сотрудничали с компанией дольше других.

Как думаешь, почему скейтбординг вернул свою популярность в 1995-м?

Уличный скейтбординг привлек новых людей. Кроме того, мода циклична, так что это должно было случиться.

Когда все вернулось на круги своя, и ты смог сфокусироваться только на скейтбординге, как это было в 1980-х?

Думаю, где-то в 1995-96-м. Тогда как раз начались X-Games. Когда я принимал участие в соревнованиях, то всегда выигрывал, так как опытные верт-скейтеры вышли из игры, а молодым еще не хватало опыта. К 1998-му дела совсем пошли в гору: у меня даже появились спонсоры, которые едва имели отношение к скейтбордингу.

Что помогло тебе пережить сложные времена?

Думаю, дело в целеустремленности – нужно просто быть скейтером, а также быть упрямым, не обращать ни на что внимание. А вообще, те времена научили меня верить в себя, несмотря ни на что.

Источник материала

Опубликовать/добавить в закладки